Заброшенный поселок Додо

Дождь нещадно хлестал словно холодными розгами, пробираясь даже через дождевики и будоража ледяными каплями теплое тело. С утра было пасмурно, но непогода не могла поменять наших планов, ни дождь, ни туманы никак не помешали нам оказаться в старом поселке геологов Додо. Наша небольшая группа прыгала, как мешки с картошкой в кузове огромного ГАЗа-вахтовки, когда огромные колеса попадали в очередную дорожную колдобину. 

До покинутого людьми поселка Додо от турбазы «Нер-Ойка» или примерно полчаса размеренной езды — км 10 по верхней дороге. Знай себе, смотри по сторонам — на зеленые горы, водопады, ущелья, разрушенные штольни и вышки, покосившиеся амбары и кучи переработанной породы. 

В этих краях добывали кварц и горный хрусталь. Так и образовался этот жилой геологический кластер — с 1929 года сюда приезжали работать геологи и горняки. Кто-то отрабатывал вахту и возвращался домой, а кто-то жил постоянно. Говорят, в лучшие времена Додо здесь жили до трехсот человек, но старожилы чаще говорят о ста жителях. 

Месторождения кварца у подножия гор Додо и Неройка начали разрабатывать в 30-х годах прошлого века. Хотя местные оленеводы находили и раньше горный хрусталь прямо под ногами. В Приполярном Урале было найдено почти сто месторождений и кварцевых жил, и Додо было одним из крупнейших, здесь добыча велась около 70 лет. В наши дни из недр неподалеку от Неройки все еще продолжают добывать кварц, всего около 5000 тонн в год, запасов хватит еще лет на 50, по оценкам геологов горы способы отдать порядка 250 тысяч тонн кварца и горного хрусталя. Как оказалось, из него не делают вазы и люстры. Кварц используют как пьеза-сырье для микросхем, из него производят теплоизоляционные пластины, типа тех, которыми облицовывают космический корабль «Буран».

Около единственного дома, из чьей трубы шел дым, наша громадина припарковалась. Нас встречали два седовласых геолога, один из них — Матвеич, который как потом выяснится, окажется местным экстрасенсом и заодно почистит мне карму, где-то около вагончиков “Ермак” на турбазе.

Промокшие и замерзшие до костей мы набились в маленькую кухонку, где топилась печка, а на плите стояла кастрюля с ароматным борщом из тушенки и закоптившийся чайник с уже заваренным напитком. На стене замершее время — пожелтевший лис календаря, на столе — чашки с отбитыми ручками, железная банка с сахаром, печенье, ржавая табличка из шахты «Не бури в стакан». Из окон — невероятный вид на горы Приполярного Урала с поволоками дождливого тумана, овраг, на дне которого журчал ручей. Чаем запивали местный крепкий самогон Додовку, который быстро разогрел кровь и я решила прогуляться по пустынной округе. Я запустила дрон, который преодолевая ветра и уворачиваясь от капель дождя летал над деревней, где когда-то в каждом доме создавали свой уют геологи, горняки и их семьи.

Кроме геологов, которые возвращаются по зову сердца в места своей юности, да редких туристов здесь топчутся только северные олени, чьи миграционные пути проходят недалеко от Додо, да бурые медведи. Но мишки предпочитают держаться подальше даже от покинутого поселка, поживиться тут уже нечем. 

У каких-то домов прохудились крыши, где-то сорвало двери и провалился пол. Через несколько десятков лет осядут последние постройки и Додо останется лишь на старых памятных снимках тех, кто здесь жил и работал. Додо — все же не слишком удачное название, подумалось мне, это уже второй раз, когда нечто носившее это имя, вымирает. Первой стала птица Додо на Маврикии, которую истребили прибывшие колонисты. 

Бродить по пустой деревне жутко. Хозяйничает лишь тут ветер, который гуляет по пустым комнатам и завывает в трубах. Из-за него геологи даже свой деревянный туалет зовут в шутку «Байконуром» — заходишь, слышишь как воет ветер снаружи, прям как на взлете.

Матвеич, уже накинув на себя теплую фуфайку, махнул рукой, мол, «пора». Напялив забродники, защелкнув ремешок оранжевого шлема, даже проверив работает ли фонарик на ней, нащупав теплые перчатки, я пошла вслед за геологом по узкой тропинке на холме, путаясь в кустарниках.

Доведись мне тут оказаться одной, вряд ли я бы снова нашла лаз в старую штольню «Снежная», которая перестала функционировать в конце 90-х годов. Отверстие было в холме завалено бревнами и закрыто, чтобы теплый воздух не попадал внутрь. 

Нет, это нельзя было сравнить с кроличьей норой Льюиса Кэролла, куда можно было провалиться без последствий в бело-голубом платье. Руки соскальзывали с влажных остовов, ноги в сапогах скользили по грязи. Я тут же оказалась по щиколотку в луже и не могла разогнуться в полный рост, потому что проход был низок. Откуда-то из темноты я услышала голос Матвеича: «Пройдите немного вперед, здесь будет просторно». 

В свете фонарей подземелье выглядело невероятно таинственно. Все вокруг сверкало — рефлексировали крупицы хрустальных вкраплений в стенах. Я ощутила как холод обволакивает мои ноги — я стояла в ледяной воде. Один из коридоров шахты был заполнен, мы передвигались очень медленно, ощупывая ногой дно, аккуратно ступая шаг за шагом. Матвеич вел группу уверенно, он легко ориентировался в хитросплетении коридоров — в этой шахте он провел многие годы. 

Наконец, мы дошли до одного из ходов, повернули и я ахнула. Под ногами застыл вечный лед, а стены и потолки были покрыты идеальными, геометрически изысканными ледяными снежинками гигантских размеров, словно их изваял талантливый ювелир. Они переливались в лучах света, сияя всем цветовым спектром. Большинство из них росли в форме гребешка Сен-Жак.

Я была очарована, я была восхищена и заворожена. В абсолютной ирреальной тишине, хруст снежинок под ногами звенел как музыка. Наверное, нечто подобное испытывали киногерои Лары Крофт и Индианы Джонса добравшись до скрытых веками тайн. 

Ни в одной штольне в округе больше нет ничего подобного, видимо в «Снежной» (кстати, снега-то тут и нет совсем) уникальный микроклимат, особая игра температур, движения воздуха и прочего физического из-за чего образуются кристаллы льда. В дальних коридорах, куда не доходят редкие посетители, снежинки вырастают до 1,5 метров в диаметре и падают на пол из-за своего веса. Держа в руке фонарь с цветными фильтрами, я сама того не ожидая попала в настоящее царство ледяного света. Пожалуй, это одно из самых удивительных мест под землей, где мне удалось побывать. 

На некоторых снежинках уже можно было увидеть собирающиеся капли — от нашего дыхания изменилась температура воздуха, стало теплее и тончайшие кристаллы льда разрушались. Это знак, что пора уходить. 

Выбравшись на поверхность, я все еще не могла прийти в себя от увиденного. Там за этим лазом, надежно было укрыто настоящий природный секрет, увидеть который доведется единицам. 

Я оступилась. Подумала сначала, что это кусок льда и лишь затем поняла, что это осколок горного хрусталя. Я подняла его и тут же почувствовала, как потекла теплая кровь. Сама не заметила, обрезалась об острое стекло самородка. Я обмотала палец салфеткой, а Матвеич лишь усмехнулся: «Знала бы ты, сколько раз мы резали руки о камни. Но это лишь значит, что он твой — вы теперь породнились. Забирай его себе». Я положила находку в рюкзак. «Пойдем-ка я кое-что покажу тебе», — сказал геолог. Мы прошлись по старой дороге, на которой валялись опрокинутые ржавые вагонетки, некогда возившие тонны сверкающих кристаллов и подошли к задней части дома, где я уже была. Матвеич открыл дверь и пригласил меня войти в комнату, где обои отвалились от стен и были сломаны половицы. 

Это была геологическая сокровищница — сотни образцов породы лежали на всех поверхностях. Сюда приносили самые интересные самородки, которые потом отправлялись на исследования. «Выбирай, может еще что-то понравится». Я почти физически чувствовала притяжение кварца. Он красив, даже необработанный. Не зря же люди придают ему мистическую силу. Меня выбрали еще несколько камней. Матвеич их завернул в старый картон и протянул мне. 

Кусочки сверкающих камней теперь лежат у меня на полке, привезенные из недр гор Приполярного Урала, который похоже хранит намного больше тайн, чем можно было бы предположить. А что до Матвеича, так он обещал мне прислать браслет из самых что ни на есть кармических камней, который убережет меня от всего нехорошего, пусть я и поплачусь за это каплями своей крови. 
 

Еще почитать про Приполярный Урал и Югру:

Кернохранилище в Ханты-Мансийске: Столпы земли 
Приполярный Урал: В поход в Уральские горы

Попасть в штольню «Снежная» можно только с турбазы «Нер-Ойка», в сопровождении профессионального гида-геолога. О том, как добраться до базы на Приполярном Урале читайте здесь. 

Приполярный Урал В поход в Уральские горы

Кернохранилище в Ханты-Мансийске Столпы земли

Папуа-Новая Гвинея: Племена Маунт-Хагена Люди-скелеты, Мадмены и Дживака