День на Меконге

На длинной плоскодонке, которую я выбрала на причале Луангпрабанга, мы под медитативный шум мотора медленно двигались по течению Меконга на юг. Примерный план нашего круиза с хозяином лодки мы обсудили этим ранним утром: сначала доедем до пещеры Пак Оу — Пещеры Тысячи Будд, а по пути сделаем пару остановок в местных деревнях. 

Мой капитан, хоть и был приветлив, вскоре ушел в сеaбя и лишь изредка, взмахом руки привлекал мое внимание незамысловатыми фразами: «Слон» —показывал он вдаль. И я наблюдала, как разомлевший от полуденного зноя слон, купается в реке. «Рыбак» — и я щелкала затвором камеры, снимая, как человек расставляет сети. «Монахи» — юные мальчишки. подобрав оранжевые одежды, играли в футбол на берегу. «Заправка» — и капитан молча швартовался у плавучего дебаркадера, подносил длинный шланг и заливал горючее в утробу нашей лодки. На деле, это молчаливое плавание по Великой реке мне даже нравилось.

Воспетая азиатскими писателями и поэтами как «Мать всех рек», Меконг на деле — река угрюмая. Она течет почти пять тысяч км через пять стран Индокитая, беря свое начало в Тибете. Ее воды нервны и настолько грязны, что один глоток наверняка может свалить с дизентерией большую лошадь. Кто знает, что скрывает Меконг, какие тайны китайцев или бирманцев уносит это течение. Но говорят, что в заводях водятся трехметровые сомы, которые питаются падалью.

До священных пещер Пак Оу ходом по воде часа полтора. Огромный лаз в скале замечаешь издалека — внизу у бамбуковых понтонов привязаны такие же лодки, на узкой лестнице толпятся туристы. Это место — одно из самых посещаемых в Луангпрабанге. Несколько веков назад в известняковой пещере над рекой жили и молились в уединении монахи, вознести молитвы, по уверениям местных жителей, сюда приезжал даже король. 

Во временем о святом для лаоссцев месте стали расходится легенды, и в пещеры потянулись люди, принося и оставляя статуэтки Будд. Их здесь сотни — больших и маленьких, сидячих и лежачих, деревянных и выточенных из камня, потрепанных временем и все еще сверкающих золотом при вспышках фотокамер. Какие из сотни фигурок старинные, а какие новодел и не разберешь — большинство Будд покрыты пылью.

Вход в пещеры платный, в недрах можно при желании оставить и своего Будду, а можно лишь положить подношение — цветочный оранжевый венок из бархатцев. Верхнюю пещеру с лодки не увидишь, чтобы добраться до нее придется совершить крутой подъем по лестнице вглубь горы. Внутри в кромешной тьме еще одно собрание Будд. Эта коллекция кажется эффектнее в свете фонарика. Особенно в том моменте, когда я оказываюсь в пещере одна, и слышу лишь шорох крыльев испуганной летучей мыши.

Обратный путь оказывается не таким монотонным, капитан высаживает меня на берег каждые полчаса. Одна из остановок — деревня самогонщиков Бан Сангхай. Раздвинув на причале пару таких же посудин, мы пришвартовываемся, и я спрыгиваю на берег. Сюда привозят всех, кто не успел вежливо отказаться. 

Пить местное пойло, которое тут гордо именуется виски, никоим образом не представляется возможным: самогон гонят на примитивных аппаратах, настаивают в огромных кувшинах и разливают по бутылкам со скорпионами, змеями, медвежьими лапами и слоновьими пенисами. Насчет последних ингредиентов закрадывается большое сомнение, хоть некогда Лаос и назывался Королевством тысяч слонов, сегодня на всю страну их чуть больше полутора тысяч, слонов можно увидеть лишь в специальных туристических резервациях или кемпах. Откуда, в таких количествах берут указанное сырье для этих полезных настоек доподлинно неизвестно.

Плутая по улицам деревни, я удаляюсь от торговых развалов, и заглядываю через тканную ширму, чтобы понаблюдать за процессом самогоноварения. В воздухе чувствую резкий запах дешевой браги, рядом с черными кувшинами недовольно снуют тощие курицы, а из-под телеги на меня строго смотрит маленький мальчик. Гораздо интереснее оказывается процесс изготовления бумаги из древесной коры. 

За этим медитативным занятиям я застаю буквально каждую вторую жительницу соседней деревни. Задумчиво они водят медленно руками в поддоне, полном белой жижи. Когда вода испаряется, и слой размякшей коры уже походит на лист картона, женские руки выкладывают лепестками цветов и стебельками травы полотно бумаги и оставляют сушиться на солнце.

У каждого дома таких поддонов несколько, и кажется что между соседями существует негласное соревнование по бумажному дизайну — у всех получаются собственные узоры. В одной из лавок я покупаю блокнот с ликом Будды, который местный дизайнер изваял вручную из крафт-бумаги.

В каждой без исключения деревне, куда я карабкаюсь по отвесным деревянным лестницам с реки, я вижу десятки самодельных ткацких станков. Они стоят буквально у каждого дома, на улице под нехитрыми навесами. Производством бумаги, мытьем кувшинов из-под самогона, воспитанием детей, приготовлением обеда женщины занимаются лишь в перерыве между ткачеством.

Фабрики в Лаосе, конечно, тоже есть, но большинство женщин ткут полотна по старинке, ловко орудуя челноком и держа в голове схемы узоров. Все изделия, практически за бесценок можно купить здесь же, главное найти самую дотошную рукодельницу, чьи шарфы или скатерти будут без единого изъяна.

Возвращаемся на причал Луангпрабанга мы снова в полном молчании. Капитан иногда оглядывается, улыбается, словно проверяя на месте ли его пассажир. Швартуясь, он неожиданно предлагает поехать завтра на север. Я чуть было не соглашаюсь, этот молчаливый день на реке дал мне гораздо больше, нежели чем отчеканенная экскурсия.

Чем заняться в Луангпрабанге В самом сердце Индокитая

Школа рисовода Как я сажала рис в Луангпрабанге

Belmond La Residence Phou Vao в Луангпрабанге Дзен Лао