Кожа и кости

«Мы с Максимкой иногда на море ездим, в Сочи, на выставку. Если на машине, то он в багажнике едет, а если я самолетом лечу, то сдаю его как негабаритный груз», — абсолютно серьезно рассказывает Сергей, а мне диалог казался забавным. 

В багаж мой собеседник обычно сдает тренажер, на котором оттачивают навыки спасения жизни по имени Максим. Вполне себе человеческого вида, сделанного из пластика и одетого не сказать, чтобы по последней моде. Я сидела в кабинете у Сергея Кузьменко, заместителя генерального директора, на фабрике АО «Медиус» в самом центре Петербурга, который рассказывал о своем детище, (а «семья» оказалась большая – помимо Максимов, есть и Степка — утопленник, и Петя — подавившийся чем-то, и травмированный Алекс ).

Вот уже как 90 лет, (а раньше фабрика называлась «Медучпособие»), здесь производят медицинские пособия, муляжи человеческих органов, барельефы и тренажеры. Целый перечень того, что нужно для наглядности обучения школьникам средних классов, студентам, спасателям и сотрудникам предприятий, проходящим курсы по оказанию первой помощи, служб инкассации, охранных предприятий.

Когда-то подобных мероприятий в России было шесть, до наших дней, трансформировавшись в те или иные сферы, сохранились два, и «Медиус» одно из них. «Помимо тренажеров мы многое производим — цветы, пестики и тычинки, кости и скелеты, причем даже животных — наша гордость – кролик, отличный человеческий торс есть, раскрывающийся — там на крючках крепятся сборные модели печени, почек, сердца, легких, желудка, кишечника». 

Со временем, потребность в наглядных пособиях стала резко сокращаться, школы взяли курс на электронное оснащение классов. И мануфактура стала специализироваться на доврачебной помощи — на Максимах, измерять пульс, делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, накладывать шины. 

Почему его зовут Максим никто уже не помнит. История нейминга канула в лету. Ему уже за 30, а отец неизвестен. Максимы бывают разные — с руками, с ногами, и каждый со своим функционалом. Какие-то мужчины пружинно-механические, какие-то с датчиками — всего двенадцать модификаций. Но все они буквально на одно лицо. Максим брюнет и не спрашивайте почему. Блондинов фабрика не выпускает. Росточком, тот который в полный рост, дотягивает до 170 см — носит 48 размер одежды и 37 размер обуви.

«С точки зрения маржинальности неважно, симпатичный или нет?» – уточняю я и спрашиваю, почему предприятие не производит девушек? Оказывается, на мужчинах чуть удобнее учиться. Ведь делать непрямой массаж сердца нужно ориентируясь на соски, мысленно рисовать треугольник между ними и нажимать на один из его углов. То есть Максим с сосками? «Уже да, – отвечает Сергей, — Он также предназначен для реанимации, с ним можно научиться делать дыхание рот-в-рот, и рот-в-нос. Мы выпускаем одноразовые маски для таких уроков». 

Сергей подключает Максима к прибору, который отслеживает глубину нажатия. Она должна составлять от 2 до 6 сантиметров. «Какой худенький», — разглядываю я Максима в спортивном костюме. «Он весит 53 килограмма, к нему можно еще утяжеляющий жилет 35 кг взять и тогда он будет весом около 90 килограммов», — подбадривает меня Сергей. Я берусь реанимировать мужчину, закатившего пластиковые глаза, собираюсь с духом, вспоминаю, все, что выдела в медицинских сериалах, которые так люблю и буквально вторым движением, кажется, ломаю Максиму ребра. Датчик пищит – я переусердствовала. Я страшно смущаюсь, но Сергей меня успокаивает, ну в любом случае лучше пусть будет живой, но со сломанный ребрами. Шутки шутками, но владение этими навыками спасает жизни.

Максимка — россиянин, состоит только из отечественных составляющих. Почти все его детали, кроме одежды и обуви, а также электронной начинки, ее закупают в Уфе, делают в Санкт-Петербурге. У Максима есть своя программа, которую постоянно обновляют.

Наконец, Сергей приглашает меня на экскурсию по предприятию. Цеха, разумеется, расположены не по порядку производственного процесса, оттого, я то оказываюсь в зале, где молодой человек собирает Максиму ноги, ловко скрепляя их в суставах, то в кабинете, где делают всякие крепления, то в помещении, где работают с электронными датчиками. В художественном «департаменте» юная девушка рисует на резиновых лицах фингалы – на деле оказывается это перелом основания черепа. Рядом лежит стопка «окровавленных» пальцев.

Ксения работает с имитаторами ранений. В наборе их целых 18 штук — она специалист «по нанесению» ожогов, проникающих ранений, открытых переломов и кровоподтеков. Разглядываю краски  — палитра полна всех оттенков красных и фиолетовых. Коричневым художница аккуратно рисует прическу. Раненые тоже все брюнеты. 

Я замираю у резиновых поп и меня тут же осеняет воспоминание. «Я на уроках ОБЖ колола в эти попы уколы!»,  — радостно узнаю я. «Это наши попы!», — не без гордости говорит Сергей, – «Не только для уколов, но и для клизм нужны». "А вот скелета на уроках биологии у нас кажется, не было”, — сокрушаюсь я.

«Да не может быть», — не верит мне Сергей. «Должен был быть, согласно перечню оснащения кабинетов для биологии». Скелеты в полный рост, состоящие почти из 200 деталей и сейчас востребованы, но пока в «Медиусе» их временно не производят, порошок для смеси для изготовления костей покупали за границей и пока не нашли аналогов. Из наших получаются слишком мягкие косточки. «Выпали кости из производства», — говорит мой «гид». Но купить скелет человека можно, на складе еще есть скелеты в шкафу — есть запасы, стоит от 40 000 тысяч. 

«А вот наш фирменный, разборный череп», — Сергей ставит передо мной деталь на подставке. Его и правда можно разобрать как конструктор, на доли и прочие детали. «Было еще сердце, не знаю, есть ли оно сейчас в наличии». 

Мне отчаянно хочется шутить после каждой фразы, но сотрудники «Медиуса», уже давно не реагируют на подобный юмор и мимо групп Максимов, стопок ягодиц и груды ног в коробках проходят спокойно.Детали для тренажеров делаются тремя способами — выпекаются, штампуются и выдуваются. На одну ногу уходит пара минут и один «пшых» — залить форму в «чулок», обдать горячим воздухом на станке экструдере, дать остыть и обрезать лишнее. 

В другой комнате сотрудник достает из форм носоглотку — они дошли до розовой кондиции. Сегодня в цеху день ртов и носов. «Какого Максима чаще покупают?», - спрашиваю я. «Модель Т12, чаще в школу берут. А на Степу весной ажиотаж, когда идут учения спасателей на водах». 

Тур по фабрике мы завершаем на складе, где я еще долго разглядываю наглядные пособия, барельефы с препарированными лягушками и желудками жвачных животных, черепа, меняющиеся с эволюцией, гербарии, которые школьники будут изучать на уроках биологии в микроскоп. На прощанье Сергей мне от всего сердца на память подарил человеческий позвонок. Теперь я его использую как подставку под ручку. 

А с Максимом хочется познакомиться поближе — записаться на курсы первой помощи и научиться делать правильно непрямой массаж сердца.

Тунец в собственном море О том, как выращивают тунцов на берегу Коста Дорады

Мастика острова Хиос Самый главный сувенир

Серебряная мануфактура Jarosinski & Vaugoin Ложка для короля