Я сидела на пеньке в зеленых зарослях джунглей Нагорья и смотрела на мужчин и одного мальчугана в плетеных юбках, стоявших передо мной в ряд. На голове каждого из них был необычный убор, украшенный перьями райских птиц и попугаев. У одного из папуасов он и вовсе напоминал треуголку Наполеона, да и стоял он с такой же военной выправкой. У мальчишки лет десяти на голове было нечто похожее на военную каску. Я знакомилась с вигменами племени хули — одной из самых многочисленных народностей в Папуа-Новой Гвинее.
«Его головной убор сделан из волос отца, — объяснял мне гид Паулус, — пока он еще не поступил в школу холостяков хули, он будет носить тот, что достался ему от папы». Отец, сидящий вальяжно рядом с сыном был страшно горд и кивал мне головой. Я присмотрелась внимательно. Точно — каска была сваляна из человеческих волос, кучерявых, темных, еще без вкрапления седых. Подросток протянул мне свою шляпу и я внимательно рассмотрела изнанку головного убора.
То, что происходило на полянке в лесу было «открытым уроком» школы вигменов хули, устроенным специально для меня. «Наполеон» оказался одним из учителей, который обучает подопечных, достигших 14-летия, но еще не познавших плотских утех всему, что может пригодиться взрослому мужчине хули: ловить птиц, стрелять из лука, выживать в чаще, драться, строить отношения с будущей женой, ценить воспоминания о предках, биологически и ритуально удовлетворяться, чтобы это не значило. Но главный экзамен в школе жизни юнцы сдают волосами — буквально на вес. Все 18 месяцев, что они проводят с наставниками вдали от дома и в изоляции от остального общества, мальчишки отращивают волосы на парик — wig по-английски. Поэтому мужчин хули и зовут вигменами.
Обучение в школе вигменов платное — за полтора года уроков жизни семье ученика придется выложить одну свинью. Старейшины отвечают не только за ментальное взросление будущих мужчин-хули, но и следят за ростом волос учащихся. Несколько раз в день они окропляют волосы мальчишек священной водой и произносят над ними древние заклинания. Когда шевелюра немного отрастет, внутрь помещают бамбуковую палочку, которая придает ей форму, похожую на шляпу тореадора или гриб. Все эти недели ребятам приходится спать на специальном подголовнике с деревянной перекладиной, чтобы волосы не замялись. По окончании обучения отросшие волосы срезаются и становятся основной для культового парика хули. После выпуска из школы вигменов уже взрослые мальчики больше не вернутся к матерям и будут жить в мужском доме с отцом. Они будут долго хранить срезанные еще не один раз до женитьбы волосы, чтобы заказать потом церемониальный головной убор или же продать излишки соплеменникам.
Парик изготавливает мастер, он валяет волосы вместе с колючками, пучки вставляет в шиньон с помощью бамбуковой палочки. Украшенный перьями попугаев и райских птиц головной убор — истинный символ того, что его обладатель отныне может мужественно противостоять разрушительному воздействию брака. Но мужчина хули возмужает, его семья отдаст за невесту три десятка свиней, у него родятся дети. Потом вигмен, если сможет себе позволить, заведет и вторую супругу, и третью, а свой парик передаст по наследству детям, так же как этому парнишке передо мной перепала шапка из «батиных» волос.
Свои головные уборы хули надевают только по большим праздникам. Было бы наивно предполагать, что вигмены по сей день пасут свиней при полном наряде и живут церемониальным обменом батата на ракушки с побережья. Облачаются в традиционные наряды хули только несколько раз в год ради церемоний. Например, во время исполнения ритуального танца синг-синг.
В остальные дни жители Тари — главного города хули в провинции Хела, носят вполне обычную одежду. Да и традиций кланы придерживаются уже не так рьяно, как еще полвека назад — в школу вигменов своих детей отдают уже не так много семей. Но некоторых старинных жизненных укладов хули еще придерживаются. Как и раньше их семьи живут в раздельных домах — женщины у себя, мужчины в своем жилище. Вигмены вообще считают, что женщины несут биологическую угрозу их мужественности и предпочитают держаться подальше, особенно в дни, когда у жен регулы. Мужчины в ответе за дом и достаток. А вот всю работу по хозяйству и огороду делают жнщины.
Мое пребывание в Тари тоже вышло гендерно-раздельным, и это был мужской день. Тем утром я побывала в доме воинов, которые наносили свой знаменитый боевой мэйк. На заднем дворе, глядя в маленькое зеркальце вигмены ловко покрывали лицо красками: ярко-желтой амбуа, красной охрой, белой глиной, вставляли в носовую перегородку кости казуаров.
Женщины хули почти не наносят макияж на лицо. Нет у них и красочных костюмов, как у мужчин соплеменников. Все украшения из семян и косточек растений и ракушек каури делают сами, разве что могут позволить себе много сумок. Их плетут сами и покупают у местных мастериц. В яркие и нарядные билумы традиционные авоськи с геометрическими рисунком кладут младенцев и носят за спиной, таскают в сумках овощи, некоторыми покрывают голову — для красоты.
Как раз с такими плетенками на голове на земле сидели две женщины. Их лица были перемазаны белой глиной, вокруг бегали малышки в травяных юбках. Они молча смотрели на меня исподлобья — было в этом что-то жуткое. «Это вдовы, они скорбят по ушедшим мужьям. Полгода им нельзя улыбаться, неся траур». Паулус рассказывал о церемониальных ритуалах прощания хули с близкими, о том как вдовы сидят рядом с почившим, а после погребения с помощью заклинателя отваживают духа мужа куда подальше. Я спросила не возражают ли вдовушки, если я присяду рядом. Мне разрешили, хотя во время траура подходить к овдовевшим женщинам нельзя. Всегда должно быть пространство, чтобы отбиться на случай нападения духа отдавшего концы супруга. Если нарушить правило — вдова может умереть.
Я не понимала сколько им лет. А эти малышки — это дочки или уже внучки? Лица и руки морщинисты, глаза с поволокой. Вряд ли они молоды, — размышляла я. Впрочем, жизнь женщин в Папуа-Новой Гвинее не назовешь легкой. Институты их брака слишком не похожи на наши. Здесь нет равенства, уважения, которым старательно следует европейский социум. Никто не пытается облегчить их труд. Оттого и так сложно определить возраст, та, что кажется старушкой, вполне может оказаться моей ровесницей.
О племени хули, а это одна из крупнейших этнических групп в стране, миру стало известно лишь в конце 30-х годов XX века. Тогда женщин воровали, могли убить ради кровной мести, обвиняли в колдовстве. За неполный век в их жизни произошло много изменений. В деревнях открылись школы и церкви, появились диковинные иностранные товары, но купить их мало кто может. Откладывают даже на коку-колу, которую пьют по большим праздникам, и например, на похоронах. До сих пор обольшинство худи живут в глинобитных хижинах раскинутых по долинам и холмам, там же где они и жили тысячелетиями, возделывая землю.
Как и века назад, женщины хули занимаются земледелием — сажают корнеплоды, батат и картофель, вяжут сумки, плетут веревки. Их свобода и жизнь конвертируется в свиньях, за каждую скорбящую вдову некогда ее муж отдал много свиней, хрюшки — самый ценный товар в Папуа Новой Гвинее. Кстати, курс не менялся десятки лет, одна жена — 30 свиней. После кончины супруга вдова всегда может выйти замуж снова, например за брата мужа или его близкого родственника. Но если новый супруг будет из другого клана, как минимум половину свиней, что отдала за невесту семья почившего придется вернуть.
Женским днем в Тари я узнала о многом. Я наблюдала как юные девушки сажают ростки батата в огромные кучи оранжевой земли с помощью палки-копалки. Как несут тяжести по дороге, повесив сумку на лоб и ведя свинью за веревочку. Как готовят незамысловатые блюда на вечер. Для меня даже разыграли комедию из одного акта, рассказывая, как в Нагорье проходит сватовство. В роли невесты выступила уже замужняя дама, в роли жениха — артист из местного культурного центра. В сюжетной линии была масса второстепенных героев, которые сбивали меня с толку и порой вызывали смех — какой-то гражданин навеселе, постоянно засовывающий в нос ветку с листочками, любопытные дети якобы незамужней актрисы, бегающие по двору в одних штанишках.
Я задавала уточняющие вопросы про это комедийное сватовство, про свиней, свекровь и будущий дом невесты. И только лишь засыпая вечером на теплой электрической простыне, я вдруг осознала печальное — за меня-то не дали даже и одной свиньи, не хули я.
В теории, в Тари можно доехать на автомобиле, но дорога из Маунт-Хагена столь плоха, что никто не порекомендует отправиться в сторону Нагорья на машине или автобусе. Лучше прилететь на самолете из Порта-Морсби — в Тари есть аэропорт. Сюда летают две национальные авиакомпании Air Niugini и PNG Air по только им понятному расписанию. Лучший способ — прибыть в Тари в рамках тура с Trans Nuigini Tours, на борту частного чартерного самолета, принадлежащего компании. Сотрудники на себя возьмут все вопросы не только по трансферу, но и по программе в Тари.
В Ambua Lodge — уютном лодже, построенный на холме в шаговой доступности от зеленых непролазных джунглей. Разместиться можно как в небольшом домике, так и одном из номеров с террасой в главном здании. Здесь же предусмотрены завтраки, обеды и ужины, которые готовит шеф лоджа для гостей. В номерах есть все необходимое для пары-тройки ночей, отдельный бонус — электрические простыни, которые горничные включают перед сном.
Благодарю компанию Trans Nuigini Tours и лично Боба Бэйтса за организацию незабываемого путешествия в Папуа-Новую Гвинею.
Что еще почитать про Папуа Новую Гвинею:
Регион Сепик — речные люди Каравари.
Турбизнес в Папуа-Новой Гвинее: интервью с Бобом Бэйтсом, владельцем Trans Nuigini Tours
Папуа-Новая Гвинея: Ответы на важные вопросы
Как живут люди в Папуа-Новой Гвинее
Каннибализм в Папуа-Новой Гвинее
Племена, с которыми можно познакомиться в Маунт-Хагене: Люди-скелеты, Мелпа, мадмены племени Асаро и люди Дживака
Направления 
Личный опыт 
Travel репортаж 
Достопримечательности 
Рейтинги Top Orange 
Orange Spa 
Отели 
Дневники Orange Diaries 
Путеводители
Оставить комментарий